В Школе Арины Шараповой недавно прошла встреча с актёром и телеведущим Александром Олешко. Заслуженный артист России с присущим ему юмором рассказал о себе и ответил на вопросы.
Играл в гастроли
— Александр, расскажите о своём детстве.
— Я очень хотел стать артистом: забирался на табуретку и пел, читал стихи, дирижировал, кланялся и очень любил, когда мне аплодировали. С удовольствием играл в… гастроли. Как-то выдрал у раскладушки две пружины — специально, чтобы она стала перекособоченной. Устроившись на ней, я говорил: «Ой, в этом городе такие неудобные гостиницы!» А когда мы с семьёй смотрели телевизор, я раскачивался, как если бы ехал в поезде. На вопрос мамы: «Что ты делаешь?» — отвечал, что еду в поезде в Саратов.
Себя я объявлял так: «Дорогие товарищи взрослые, только что для вас выступал народный артист Советского Союза Саша Кобзон». Мне казалось, что все артисты — с фамилией Кобзон, и я решил, что, когда вырасту, тоже стану Кобзоном.
Наша соседка, однажды увидев моё выступление, сказала маме: «Ой, Людочка, как жалко! Смотрите, у вас мальчик больной растёт». Мама ответила: «Надеемся, что, когда он вырастет, это пройдёт». Вот я вырос и люблю выходить на сцену маленькую, среднюю, большую и петь, говорить, играть, танцевать, кланяться и слушать аплодисменты. (Улыбается.)
О спектаклях и кино
— Вы довольно плотно заняты в театре, какие спектакли самые любимые?
— Это спектакль «Где мы?!» в Театре сатиры и «Павел I» в Театре имени Вахтангова. Сейчас я приехал из Театра сатиры, где общался с Александром Анатольевичем Ширвиндтом. Ему через месяц исполняется 89 лет. Он работает, шутит, планирует. Этот спектакль придумал и спродюсировал я. Началось с того, что мы с Ширвиндтом ехали в Петербург получать в разных номинациях национальную актёрскую премию имени Андрея Миронова «Фигаро». Я предложил ему сыграть вместе что-нибудь хорошее. Конечно, он об этом тут же забыл, а я придумал фабулу, и через полтора года пьеса была готова. Все монологи написал я. И вот уже много лет спектакль является хитом Театра сатиры.
В роли Павла I в спектакле Театра имени Вахтангова с Юрием Поляком в роли сына Павла I Александра. Фото: Артур Новосильцев, АГН “Москва”
Играть спектакль с Александром Анатольевичем — это словно каждый раз заканчивать театральный институт. Он всё видит, всё контролирует, всё знает. Что касается роли Павла I, то зрители, которые относились ко мне с предубеждением — мол, что может этот телеведущий, — после спектакля стоя аплодировали актёрам, занятым в спектакле. Чего уж скромничать: за роль Павла I я получил театральную премию «Хрустальная Турандот».
— Когда вы на сцене, вас трудно «расколоть»?
— Я вообще очень люблю смеяться, и на сцене иногда превращаюсь сам в зрителя, а это плохо, это непрофессионально. Но когда ты на сцене рядом с Фёдором Добронравовым и Александром Ширвиндтом, остаться при этом артистом очень сложно: они иногда такое делают! Вот недавно Фёдор Добронравов почему-то перепутал текст. Должен был сказать: «Смотрите, сколько я хвороста принёс!» Но сказал: «Смотрите-смотрите, сколько я творога принёс!» Я сижу, едва сдерживаю смех. Но Ширвиндт меня добивает и, поглядев на Фёдора, на меня, невозмутимо произносит: «Интересная версия, да?!»
— Сколько у вас ролей в кино? Что особенно запомнилось?
— У меня есть фан-клуб, там насчитали, что у меня где-то 60 ролей. Начал сниматься в кино не в самое удачное время: когда я учился, разваливался Советский Союз. Я успел впрыгнуть в последний вагон и снялся в фильме «Хоровод», в маленькой роли у Петра Ефимовича Тодоровского в картине «Какая чудная игра». Потом были фильмы, которые назывались кооперативными: они были либо одноразовые, либо их никто никогда не видел. Но самое важное, что мне ни за одну роль не стыдно.
Как-то с Яной Поплавской я снимался в фильме «Рекламная пауза», где играл её мужа. Странность ситуации заключалась в том, что режиссёром был Сергей Гинзбург, на тот момент муж Яны. В одной из сцен я должен был её поцеловать. Раздаётся команда: «Камера, мотор, хлопушка, начали!» Режиссёр мне подаёт знаки, чтобы я Яну поцеловал. А я не могу. Гинзбург останавливает камеру и спрашивает: «Саша, ну почему ты не можешь её поцеловать?!» Я отвечаю: «Серёжа, понимаешь, я не могу поцеловать Красную Шапочку». (Улыбается.)
Я был счастлив, что меня разглядел Карен Шахназаров, месяц назад состоялась премьера фильма «Хитровка. Знак четырёх», где я сыграл Немировича-Данченко. Если режиссёр мне доверяет, то он всегда получит мою отдачу на 150 процентов. Я всегда приезжаю раньше, я никогда и никого не подвожу, я никогда и никуда не опаздываю, всегда знаю текст. Для меня профессия — это очень важно.
В роли Немировича–Данченко в фильме «Хитровка. Знак четырёх». Фото:
Казалось, что шансон не моё
— С удовольствием следили за вашими выступлениями в музыкальном шоу «Три аккорда». Почему раньше не принимали в нём участие?
— Я семь лет бегал от проекта «Три аккорда»: мне казалось, что шансон не моя история. Поэтому я отговаривался как мог: то я заболел, то на гастролях. Меня убеждали, что огромное количество людей мечтает оказаться в этом проекте, но мне казалось, что я буду в нём неубедительным. В общем, когда все отговорки закончились, меня поставили перед фактом, что я участник этого шоу. При этом с Первым каналом я договорился, что у меня будут две песни блатные, а остальные актёрские. Как только проект с моим участием появился, в Интернете написали: «Ну наконец-то он занялся делом».
Читайте настоящие книги!
— У вас есть любимые блюда?
— Поесть я люблю. Оливье люблю, утку по-пекински, очень люблю жареную картошку. Обожаю разные салаты и закуски, когда много всего намешано! Люблю всё, что мне нельзя. Всегда прошу, чтобы мне на Новый год сделали сыр вперемешку с майонезом и с добавлением чеснока. Мама скатывала из этого такие шарики и помещала в холодильник, потом в этот шарик втыкала шпажку или зубочистку. Кстати, чем больше чеснока, тем мне больше нравится.
— А из духовной пищи что предпочитаете: бумажные книги читать или используете гаджеты?
— Тем, кто только начинает жить, я рекомендую читать настоящие книги. Знаете, почему? Современные средства связи приучают человека быстро находить информацию. Но она также быстро забывается. Наверное, поэтому современные устройства и название получили такое провокационное «гад же ты».
Загрузка ...
